Когда мне предложили написать еще один материал, я хотела рассказать о том, как полезно обниматься. Это правда так, вот заметка на Huffington Post с подробностями и ссылками на научные исследования. Но текст не писался, потому что сказать мне особо нечего. Да, я кинестетик и люблю обниматься.
Из этого как-то логично должно было вытекать то, что я еще и страшная гедонистка и готова продать душу за массаж и малосольные огурцы. И еще я хотела там написать о том, как долгое время была лишена этих маленьких, простых радостей, потому что быть гедонисткой стыдно.
Сейчас уже нет. Но было, и я готова честно рассказать почему. Люди должны помогать друг дугу, и, возможно, кто-то прочтет мой текст и просияет, как я когда-то, от осознания того, что быть собой, даже гедонисткой, классно.
Ровно 3 года я была в тяжелых созависимых отношениях. Человек был книжно сложный и страдал, судя по всему, клинической депрессией. Ходить по врачам он считал дурным тоном (сам же лучше всех знает), а потому срывал свое хроническое раздражение на мне. Помимо прочего, он блестящий манипулятор и виртуозно жонглирует чувством вины, стыдом и великодушным прощением, которое дарует после очередного скандала, как апельсинами. В общем, мало кто в здравом уме согласится иметь такого человека рядом с собой. Но я была по уши влюблена, очарована и твердо уверена в том, что мы все преодолеем вместе.
А преодолевать предлагалось следующее: мою ограниченность и узкий кругозор (раз уж я не могу поддержать беседу о теории социального поля Бурьдьё, то зачем я вообще нужна?), мое стремление путешествовать (мир можно познать и через книги, зачем куда-то ездить), мою тягу к людям (все мои друзья – дураки, я не соблюдаю гигиену общения) и уютному быту (мещанство), мою потребность в нежности
(я требую слишком много внимания).
Я искренне верила в то, что он прав. Мне было стыдно за то, что я не такая умная, что люблю вкусно поесть, что хочу заняться сексом, что встречаюсь с друзьями, что планирую какую-то поездку, что лезу обниматься.
Любой психотерапевт скажет, что комбинация «стыд — вина — прощение» крайне эффективна. Через какое-то время я совершенно потеряла себя, движимая желаниями не сказать лишнего, не нарваться на очередное выяснение отношений, не быть собой. Дом превратился в минное поле. Мне казалось, что, став чуть лучше, я непременно спасу моего «рыцаря добра и света» из мрака безысходности.
Он так тяжело страдает от несовершенства мира, которое воплощается в том числе и во мне! Я, конечно, недостойна его, одинокого джедая, но я обязательно стану лучше, стану настоящей Падме. Мне искренне казалось, что наша любовь все преодолеет.
Точнее, я преодолею себя. Он же, когда я ушла, очень сожалел, что «недоломал» меня, это цитата. Я отказывала себе в том, что делало меня счастливой. Он не отказывал себе ни в чем, что делало и его, и меня несчастными.
Лет шесть назад моя лучшая подруга, переживая любовный кризис, сформулировала концепцию, которую мы с ней используем до сих пор. Мы называем это синдромом Сонечки Мармеладовой. Взращенные на русской литературе, культивирующей идеи христианской жертвенности, мы все хотим быть «женами декабристов». Мы готовы рвануть «за любимым на каторгу» и забыть о собственных интересах во имя идеи всепрощающей любви, а в итоге ревем от разочарования.
Мы выдаем кредит доверия людям, которые обманывают нас и ранят, а затем придумываем им оправдания. Мы, жертвы родительских разводов, очень хотим быть любимыми и топим себя в отношениях, которые нас разрушают.
Мне пришлось отстраивать себя заново, познавать, учить, воспитывать, а потом и любить. Я очень рада, что вся эта история со мной приключилась и я раскопала себя в груде чужих установок, образов и желаний. Мне больше не стыдно за то, что я читаю, слушаю, с кем разговариваю и каких взглядов придерживаюсь.
Зная себя такой, какая есть на самом деле, можно строить честные, настоящие отношения с достойным партнером. Суть дружбы и любви заключается, как мне кажется, во взаимном удовольствии от общения, в поддержке друг друга, в приятии.
Мы не выбираем родителей и детей, но мы выбираем всех прочих, и в наших силах окружить себя хорошими людьми. Хороших людей, знаете, очень приятно обнимать, а объятия, как я уже говорила, полезны для здоровья.