Нелепо сгорбившись, застыв с лицом печальным, овчарка какает.
(С) Кибиров.
Это не моя собака. Она досталась мне вместе с женой. Ей никто не занимался (собакой). Она сидела в пустой квартире и выла (я всё ещё про собаку). И жена предложила её забрать.
Я всегда мечтал о красивой жене. И теперь, когда мечта сбылась, вынужден мириться и с другими её добродетелями, которых не заказывал.
От частого одиночества пёс повадился выть в терцию. У него сильный голос. Соседи не верили, что христианское млекопитающее может звучать так инфернально. В панельных домах звуки вообще разносятся, не поймёшь где убивают. Дворничиха обращалась уже к уфологам и некромантам. Потом мы пса забрали, и призрак оперы пропал.
Перед прогулкой этот пёс лает. Не может скрыть радости. Не замолкает ни на лестнице, ни в лифте. Вы же помните про сильный голос? Я давал ему в дорогу мяч и палочку, но он лает сквозь любые предметы. Даже с закрытой и замотанной пастью. Видимо, он лает самой душой.
Мы живём в латышском районе. У нас культурные соседи. Добрый день, как дела, какая милая собачка. Спрашивают, не слышим ли мы иногда потусторонний какой-то плач? Мы ничего не слышим, у нас слух не музыкальный.
Здесь под окнами растут настоящие цветы, а не вкопанные покрышки. И у подъезда сидит кошка Мирдза. Её имя означает «сияние». Мирдзу гладят все, кроме нас. Мы никогда не гладим потенциальную еду.
Вчера пошли гулять. Едем в лифте, лаем по привычке. Открывается дверь, вбегают соседские собачки, братик и сестричка. Им нравится наша истерика, они кусают нас за ноги в знак поддержки. Мы не можем их съесть потому что дружим с хозяйкой. Шум, скандал. Я выношу на улицу трёх животных вместо одного. Раскланиваемся с милой хозяйкой, желаем доброго дня и улыбаемся. Потому что домашние животные — боже какие забавные. Кошка при этом шипит, собаки визжат. Хозяйкина дочка сбивает с меня своих собачек клюшкой. Какой-то мужчина что-то орёт из своего БМВ. Вот так широко, с праздничным шумом, русские собаководы ходят гулять.
Рядом с домом лес. Клещи, ёжики, настоящая тайга. Можно какать без пакетиков. Обычно, мы успеваем добежать. Но после драки этот неврастеник усаживается прямо в цветы под окном. Милая соседка, дочка, мужчина и собачки, все смотрят, тварь ли я дрожащая, или соберу говно руками?
Конечно, соберу. Моё ворчание слышат только подснежники. Во-первых, почему так много? Он же не медведь. Во-вторых, это не моя собака. Зачем он мне вообще? Мы такие разные. Он экстраверт и сангвиник. Я же — мизантроп и зоофоб.
Этот пёс, он всё любит безусловно. Поэтому его мир — цветы и солнце. Я же, простой русский писатель, брожу по латышскому району с собачьим говном в руке. Одна прогулка, а какие разные впечатления.
Это мне за то что любить не умею.