Гуляем на прошлой неделе с доченькой и с моей (нашей) подругой Тамарой. Посидели в кофейне, поболтали — вышли и решили еще пройтись. Напротив кофейни магазинчик, я его знаю, там бывают чудесные пальто одной крутой дизайнерши.
А моему котеночку нужно новое пальто, думаю я про себя. Ну то есть не то чтобы нужно, но неплохо бы. И она очень хочет. А сейчас везде скидки. Вдруг попадется что-то хорошее, да со скидкой, тысяч за 12, например, думаю я и рулю к магазинчику.
На кредитке у меня минус сто тысяч, я об этом хнычу с утра до вечера, и ребеночек мой в магазин идти не хочет — только расстраиваться. Но деваться некуда, мы уже там. А там — пальто. С большой буквы П. Ровно такое, как она хотела,— черный кашемир, гибрид «Макс Мары» и «Ямамото», мечта, а не пальто. Котик мой вздыхает, котик отводит глаза, а я говорю — примерь. Котик зачарованно стоит перед зеркалом, да, вот такой моя дочь хотела себя видеть. Пальто стоит 30 тысяч. Со скидкой, да. Требую у продавца еще скидку. Хотя бы 5 тысяч. Продавец не может.
Вот мой телефон, говорю я, звоните хозяйке, если она даст скидку — я завтра за ним приеду. Ребенок мой в дверях оборачивается на пальто — прощается. Она не верит, что нам дадут скидку. Идем дальше по этому бульвару, деревья шелестят, уже вечереет. 25 тысяч тоже страшно дорого, думаю я, на кредитке и так ужас, а будет еще хуже, чем отдавать буду.
Найдется подешевле, думаю я, и мы заходим еще в один знакомый магазинчик, аутлет шведской марки, там бывают очень милые вещички и совсем недорого, по 2 тысячи буквально. Надо же котика чем-то утешить. Пока мы с Тамарой ходим по этой лавочке, что-то меряем, что-то находим очень клевое для Тамары, и она это покупает,— котеночек мой сидит в кресле и ни на что не смотрит.
Нет, говорит, спасибо, не надо. Денег же нет. Она все-таки надеется, понимаю я. Если я ей куплю что-то здесь, думает она, то на пальто точно не хватит. Ладно, дадут скидку — купим, думаю я. Как-нибудь выкручусь. Что-то продавец не звонит. Зайти напомнить, пока не закрылось.
Гуляем обратно, у нас там около кофейни машина запаркована, так что идем вроде как к машине. Как ей идет это пальто, думаю я, бедный мой котик — не просит, не куксится, все понимает. Переглядываемся с Тамарой — она уже поняла, что у меня на уме, улыбается и кивает, мы уже у магазина. Ой, говорит мой котик.
Нет, говорит продавец, скидки не дают, оно и так со скидкой. И тогда я говорю — заверните. Мы выходим из лавки, котеночек мой прижимает к груди пакет и от счастья тоненько пищит, мы с Тамарой улыбаемся от уха до уха, глядя на нее, наплевать, думаю я, заработаю и отдам.
— Елки зеленые,— говорит Тамара задумчиво.— Вот почему? — начинает она и осекается.
— Ни один, никогда,— подхватывает мой ребенок.
Кто любит — тот хочет доставить радость. А радость, так уж сложилось, стоит денег.
И я понимаю, что в этот момент мы все трое думаем об одном и том же. И я — почти пенсионерка, и цветущая сорокалетняя Тамара, и моя едва совершеннолетняя дочь — мы все думает о том, что ни один мужчина никогда с нами так не поступал и, скорее всего, никогда не поступит.
Почему я купила ей это пальто? Потому что ей не в чем ходить? Потому что она хорошо себя вела? Потому что иначе она меня бросит? Чтобы похваляться перед другими, какая она у меня нарядная? Чтобы она чувствовала себя передо мной в долгу? Чтобы она на меня не дулась?
Нет. Я купила ей это пальто, потому что я ее люблю. Потому что я хотела доставить ей радость. Кто любит — тот хочет доставить радость. А радость, так уж сложилось, стоит денег. Иногда больших, иногда маленьких, но радость всегда стоит денег, бесплатной она почти никогда не бывает.
Я представляю на своем месте мужчину, который любит мою дочь. О чем бы он думал? Он думал бы о том, что у нее вообще-то есть пальто. Что ему самому нужно пальто. Что им грубо манипулируют и разводят на бабло. Что от него хотят только денег и подарков. Что она не заслужила. Что он ей пальто, а она ему что? И что вообще, почему он должен?
Да ничего ты не должен, убогий. Но и про любовь ты тогда тоже заткнись. Если ты можешь сделать того, кого любишь, счастливым здесь и сейчас и не делаешь этого — просто заткнись и не произноси никогда этого слова. Ну зачем же так мрачно, говорит Тамара. Может, у него просто денег нет. Так ведь и у меня их не было, говорю я.
Малка Лоренц