Первого мужа никто не ждет
Он должен появиться внезапно и, преодолевая отчаянное сопротивление, оказаться во всех отношениях самым: самым красивым, самым терпеливым, самым настойчивым, самым сильным, а иногда даже самым возмутительным, самым раздражающим, и только сильно потом — самым любимым.
Первый муж должен покорить гору, ободрав колени, — на него сверху кидают камни, а ты делай вид, что просто погулять вышел. На нем вымещают прежние обиды, с ним яростно ссорятся и навсегда расстаются, а он должен быть выше, понимать должен, что каждое навсегда с никогда — при правильной упаковке длятся не больше пяти минут.
Ведь у него такой голос. Глаза. Рост. Он — биология на параде, редко говорящий и задумчиво курящий на лестничной клетке природный выбор.
Но у семейной сказки есть и своя темная половина, своя черная сторона.
Да, первый муж приходит как победитель.
Но быстро уходит. Он слезает с горы, он, зевая, перестает отличать фальшивые никогда с навсегда от настоящих, он отрекается от престола, который ему еще так недавно вручили со всем романтическим пылом — и бежит куда-то дальше, к алкоголизму, смертельным авариям на мотоцикле, подругам-предательницам, к одинокой недолгой пенсии бывшего Дон-Жуана, неинтересно куда.
Важно лишь то, что он не задерживается надолго — и с удивительной легкостью забывает о живых свидетельствах того, что он тут вообще тусовался когда-то, а в это время свидетельства требуют купить вон того робота, а вместо ужина — шоколадку.
И тогда появляется второй муж. Второго мужа ждут.
Его не просто ждут, его встречают как губернатор президента, а настоятель митрополита: для него наряжаются, разгребают тонны мусора на сайтах знакомств, выбирают деликатные выражения и закрывают глаза на его мелкие слабости, вроде пристрастия к книге «Кто убил Сталина? Вся правда о мировом правительстве» или вредной простой еде, которую скучно готовить.
Он не должен быть самым-самым. Он должен быть, хотеть быть — и этого факта уже хватает.
Ему не надо покорять гору — он, вместе со своим мировым правительством, селедочкой, воблой, укропом на картошечке, тот Магомет, к которому она идет сама.
С ним не прощаются навсегда. Ему вообще не говорят таких пошлых и молодежных слов, ему говорят: слушай, мне срочно нужно десять тысяч, у тебя есть?
И, уж конечно, нет в нем никакой биологии на параде, один жестокий реализм тридцати пяти или сорока пяти лет — живот, залысины, храп, простатит и отрыжка от чипсов, разбросанных перед ноутбуком.
Но есть у этой антиутопии и своя солнечная сторона.
— Машенька, познакомься.
— Андрюша, иди сюда, я хочу тебя познакомить.
А он улыбается и знакомится, и почти профессионально делает вид, что живые свидетельства о том, кто тут до него тусовался, ему очень нравятся, — пока они носятся и колотят русского робота об стену головой, что твое мировое правительство.
И — это самое главное — он не уходит.
Второй муж — как чипсы, разумно и с запасом купленные перед футболом, он не кончается.
И остается только один вопрос: кем лучше быть? Кому повезло — первому мужу или второму?
Но женщина — как снег, как дождь, как любое неизбежное время года — не оставляет выбора.
Она сама решит, кем тебе предстоит оказаться.